Он был прост, как правда, и велик, как Эльбрус
Когда я учился на филологическом факультете КБГУ, курс современной литературы нам читал талантливый и влюблённый в поэзию Алима Кешокова преподаватель Мусарби Сокуров. Именно он привил студентам любовь к творчеству Алима Пшемаховича. Сегодня это может показаться преувеличением, но в то время мы не только читали, но и знали наизусть многие произведения Кешокова, Кулиева, гордились
национальными классиками, подражая им, сами пробовали писать стихи. Из меня, к сожалению, поэта не вышло, но многие мои сверстники стали в последующем известными поэтами и прозаиками. И в этом
велика заслуга Алима Пшемаховича.
А. Кешоков, уже будучи в руководстве Союза писателей СССР и РСФСР, председателем литературного фонда СССР, оказывал мо-ральную и материальную поддержку в становлении и развитии литературы Кабардино-Балкарии. Многие ныне живущие заслуженные писатели и поэты с гордостью и любовью вспоминают Алима Пшемаховича как своего учителя и наставника, сыгравшего исключительную роль в их жизни и литературной судьбе. С большой теплотой вспоминает Танзиля Зумакулова о том, что, когда ей была присуждена Государственная премия РСФСР имени М. Горького (для того времени это было знаковое событие), одним из первых ей позвонил и сердечно поздравил Алим Кешоков. Он в радости и горе умел быть рядом.
Я познакомился с Алимом Кешоковым в 1962 году, когда в республике принимали известного итальянского писателя Джанни Родари, направленного к нам ЦК ВЛКСМ. Тогда Алима Пшемаховича как председателя Союза писателей КБАССР и меня – первого секретаря обкома ВЛКСМ пригласил Тимбора Мальбахов и настоятельно рекомендовал совместно организовать встречи Родари с читателями и вообще оказать кавказское гостеприимство. Я, тогда ещё совсем не оперившийся комсомольский работник, полностью положился на опыт и авторитет Кешокова. Вместе мы объездили практически всю республику, я чувствовал и ощущал обаяние Алима, отношение к нему пионеров и комсомольцев. Порой мне казалось, что встречают и устраивают овации не заграничному гостю, а Кешокову. Видя это, он скромно переводил внимание на гостя. А какие тосты говорил Кешоков! Их невозможно повторить, ибо каждый был импровизацией, в них он воспевал красоту и гордость Рима и венецианскую прохладу, белизну снегов Эльбруса, разноцветье альпийских лугов. Я слушал, впитывая каждое слово, и понимал: застолье на Кавказе – это часть культуры горцев, а тамада – активный пропагандист её.
В завершение пребывания Кешоков принимал гостя дома, на улице Хуранова. Надежда Фёдоровна, жена Алима, потчевала гостей, в числе которых были Т. Мальбахов, А. Ахохов. Я пытался быть наливающим, но Алим Пшемахович возразил: «У нас в республике только два первых секретаря обкома, один из них ты, Борис. Тем более, что ты мой гость, а шагарет у нас имеется». И в этот момент появился стройный молодой человек, который очень тихо и незаметно делал своё дело.
Утром мы с Алимом Пшемаховичем поехали провожать гостя в аэропорт в Минводах. Это был канун Нового года. В депутатском зале нам объявили, что рейс на Москву задерживается на неопределён-ное время. Пока ждали самолёт, у меня была возможность наблюдать беседу Кешокова с гостем о многих по тому времени актуальных проблемах мировой политики, состоянии и мерах, необходимых для развития детской литературы. Я слушал внимательно, одновременно наливая мэтрам шампанское. Новый год пришлось встречать в аэропорту, проводили гостя под утро 1 января.
Прошло много лет, и однажды вышла большая статья Родари в газете «Известия» «Новогодняя ночь в Минводах», в которой итальянский писатель тепло и проникновенно пишет о встречах в Кабардино-Балкарии, впечатлениях о людях и о новогодних беседах с «Кешоковым и молодым комсомольским вожаком». Обо всём этом я писал в воспоминаниях «О времени и о себе», а сейчас в преддверии столетнего юбилея А. Кешокова нелишне ещё раз вспомнить.
Хочу с удовлетворением отметить, что на протяжении многих лет я находился под обаянием Кешокова – высокоинтеллигентного и мудрого горца. Не могу назвать себя его другом в силу возраста, но одно буду совершенно уверенно утверждать: ко мне он относился по-дружески и с уважением. В проведении мероприятий, посвящённых различным юбилеям республики в Москве, мне как секретарю Кабардино-Балкарского обкома КПСС он оказывал братскую поддержку, помогал бескорыстно. Его имя в центральных органах и ведомствах открывало любые двери, способствовало решению самых сложных проблем республики. Может быть, именно поэтому я с таким удовольствием написал характеристику на Алима Пшемаховича и докладывал на бюро обкома КПСС о его представлении к присвоению звания Героя Социалистического Труда. Когда радостное известие о присвоении звания пришло в республику, мне выпала честь выступать с приветственной речью по случаю торжественного события.
У кабардинского народа много великих сынов и дочерей, но в их ряду особо выделяется имя Алима Кешокова. Уверен, с годами его значимость и величие будут возрастать.
