Черкесы (адыги). Кто они такие? (Краткие сведения из истории и современного состояния.) (продолжение)
Линия фронта, которая удерживалась черкесами (адыгами) в войне с Россией, равнялась, по крайней мере, 900 км. и включала в себя все черноморское побережье Черкесии от Гагры до Тамани и затем тянулась по Кубани до Кабарды. Указанный театр военных действий имел для России наиболее важное значение. После подавления кабардинского сопротивления, командующий Отдельным Кавказским корпусом и Гланоуправляющий Грузией генерал А.П. Ермолов в 1822 году расчленил Кабарду, ликвидировал институт валия и создал Кабардинский временный суд, заключавший в себе функции cудебной, законодательной и исполнительной власти, но подчинявшийся начальнику Кабарды. Земли непокорных князей и владельцев стали передаваться казакам и другим горским народам. Кабардинцы были вытеснены и из района Пятигорья – традиционного центра кабадинских земель. В Кабарде был установлен строгий военно-карантинный режим.
Однако, остальная часть Черкессии продолжала бороться. Так, в 1828 году всадники Адыгеи, предводительствуемые темиргоевским князем Джембулатом Болотоко, вновь вторглись в Кабарду, занятую царскими войсками, с боями дошли до Баксана и вернулись обратно с пленными через Балкарию и Карачай. Джембулат Болотоко, так и не потерпев ни одного поражения, погиб от руки предателя, нанятого генералом Зассом. Другой талантливый адыгейский военачальник, шапсугский аристократ Казбич Шеретлуко, на протяжении 30 лет водил партии на правый берег Кубани, пока не скончался от множества ран. В европейской печати (Дж Белл) его именовали «львом Черкессии».
В феврале 1840 года адыгейцы захватили и разрушили одну из наиболее важных русских крепостей на черноморском побережье – Лазаревск. Следом подверглись нападениям и были взяты штурмом Вельяминовск (12 марта), Михайловск (2 апреля), Николаевск (15 апреля) и Новоагинск (6 мая). 7 мая адыгейцы атаковали Абинск, но гарнизон выдержал осаду. Масштабы боевых операции в Адыгее далеко превосходили те, что имели место в Чечне и Аварии. В 1858 году князь Барятинский, главнокомандующий русскими войсками на Кавказе отмечал в этой связи: «Хотя действия и занятия войск Правого крыла (т.е. тех войск, что действовали против Адыгеи – прим. С.Х.) были сопряжены с большими лишениями, чем труды войск Левого Крыла (т.е. тех войск, что действовали против имамата Шамиля – прим. С.Х), но приобретенные результаты сими последними более положительны».
Важность черкесского театра военных действий была столь велика, что в апреле 1854 года во время Крымской войны Россия держала здесь 112000 солдат при 208 орудиях; в этот же период против имамата Шамиля было выставлено всего 42000 солдат при 64 орудиях. Резервы, расквартированные в Тифлисе и Мингрелии, составляли еще 93000 солдат при 192 орудиях. После капитуляции Шамиля военные действия в Адыгее продолжались еще пять лет, и завершились в мае 1864 года. «В последние годы войны на Кавказе, – писал военный министр Д.А.Милютин, – мы должны были держать громадные силы: пехоты 172 батальона регулярных, 13 батальонов и 7 сотен иррегулярных; конницы 20 эскадронов драгун; 52 полка (казачьих), 5 эскадронов и 13 сотен иррегулярных, при 242 полевых орудиях».
В результате многолетней Кавказской войны, которая, по мнению Т.Х. Кумыкова, пролжалась около 150 лет и закончилась в 1864 году, черкесы (адыги), как и другие народы Северного и Западного Кавказа, были покорены и включены в состав Российского государства. Большая часть черкесских (адыгских) земель была отобрана и заселена казаками, выходцами из различных губерний России и представителями горских обществ Северного Кавказа. Часть населения в ходе карательных экспедиций была истреблена, часть выселена в Османскую империю. От шапсугов на Кавказе осталось несколько сел; от абазехов – 1; от хатукайцев – 1; от темиргоевцев – несколько. По данным за 30-40-е годы XIX века одних только абадзехов погибло более 140000 человек. Тут же отметим, что шапсугов погибло еще больше, поскольку их земли подвергались нападениям, как с суши, так и с моря. В Кубанской области в 1865 году осталась 51000, включая некоторое число ногайцев и абазин.[1]
От большого адыгского этноса, жившего на территории Западного Кавказа, к 1865 году осталось не более 50000. Один из руководителей покорения черкесского (адыгского) народа командующий Кубанской области генерал граф Евдокимов следующим образом признавался о масштабах произошедшей трагедии: «В настоящем 1864 году совершился факт, почти не имевший примера в истории, – писал он, – огромное горское население, обладавшее некогда большим богатством, вооруженное и способное к военному ремеслу, занимавшее обширный Закубанский край от верховьев Кубани до Анапы и южный склон Кавказского хребта от Суджукской бухты до реки Бзыба, владея самыми неприступными местностями в крае, вдруг исчезает с этой земли…».[2] Другой военоначальник Раевский в обращении к военному министру России писал о том, что «наши действия на Кавказе напоминают все бедствия первоначального завоевания Америки испанцами».
А.К.Шериев в своей книге «Покорение и заселение Кавказа» приходит к выводу, что из всех народов Кавказа 100-летняя война закончилась настоящей трагедией для черкесов, которые потеряли 97,5% людей, в том числе 60% насильственно высланными, 37,5% – погибшими, всего осталось 2,5%. По данным северо-кавказских ученых, Кабарда потеряла 90 процентов своего населения и 70 процентов территории. Приводятся и другие более высокие потери.
По официальным данным в пределы Османской империи было выселено около полумиллиона горцев, главным образом адыгов. Однако, по мнению ряда адыгских ученых, число черкесских изгнанников было неизмеримо больше, чем это изображают известные источники. Так, Султан Давлет-Гирей, один из образованнейших людей своего времени, живший в Турции с 1890 –го по 1901 год и выезжавший туда и позднее, писал, что «за время с 1816 по 1910 год в Турции разных кавказских племен переселилось 690569 дворов, в том числе, 3102749 душ». Численность же собственно черкесов он определил, ссылаясь на данные статистического комитета, в 2750000 человек, из которых 105000 живут в Константинополе, а остальные в разных губерниях Малой Азии, Армении, Сирии и Месопотамии». На фоне данных, опиравшихся на данные «Мухаджирин комисйону» (т.н. «Махаджирская комиссия»), – официально принятую статистику. Согласно меморандуму конфедерации князей Черкессии, который приводится в книге Эдмунда Спенсера, в самый разгар русско-черкесской войны, т.е. в 1830 году, черкесов было 4 млн. человек». Большая часть из них погибла в боях, – отмечает каирский автор Расим Рушди, – около полумиллиона погибло от голода и болезни во время эмиграции».
Царизм поощрял «кавказское переселение». Сам князь Барятынский писал в октябре 1861 года, что «основная цель этого переселения – избавить кавказское плоскогорье от населения… и открыть этим самым прекрасные и плодородные места для казачьего поселения». Другой знаток Кавказа генерал Фадеев говорил, что, «как бы то ни было, черкесский народ не пошел бы на самоубийство, если бы русские его тому не принуждали. Он знал и чувствовал, что русские решили «истребить его наполовину, чтобы заставить другую половину сложить оружие». Есть точка зрения, что черкесы сами выехали в Турцию. Но, напомним, что тот же генерал Евдокимов, когда ему начальник Кабардинского округа Орбелиани встревожено доложил о возможном переселении 442 кабардинских семей в Турцию, ответил, что даже если уйдет все кабардинское население, то это принесет лишь пользу, поскольку Россия избавится «от недоброжелательного народа».
Сегодня потомки «мухаджиров» проживают во многих странах мира. Черкесы (адыги) перестали быть субъектами международного права. На территории Северного Кавказа была постепенно установлена система «военно-народного» управления, не позволявшая горцам самостоятельно решать свою судьбу и продолжавшаяся вплоть до революции 1917 года.
Одним из последствий Кавказской войны в середине 19 века стал процесс поглощения ряда мелких черкесских (адыгских) этнических подразделений более крупными. Так, например, по сообщению Л.Я.Люлье, «племя» гуайе, занимавшее в XVIII в. ряд речных долин (долину Псеюзе и несколько других) и бывшее некогда «главным» среди причерноморских адыгов, в первой половине XIX в. с натухайцами и шапсугами. Поэтому большинство авторов первой половины XIX в. не выделяют гуайе как особое подразделение адыгов, хотя, по данным Г.Н. Новицкого, гуайе насчитывалось в 1829 г. 300 дворов (2400 душ). Довольно значительным племенем до XIX в. были шегаки (хегаки), обитавшие в районе Анапы. Клапрот в начале XIX в. определял его численность в 950 семейств. В 1812 г. это племя сильно пострадало от эпидемии чумы, и его остатки растворились в среде окружающих натухайцев. В первой половине XIX в. жанеевцы (жанэ), считавшиеся в XVII-XVIII вв. одним из сильнейших адыгских племен, были почти поглощены соседними народностями; теряли свою самостоятельность такие мелкие адыгские подразделения, как чебсины (по определению Люлье, «сродники жанеевцев»), хетук (адале), адамиевцы (адамый).
Этот процесс совершался в обстановке обостренной межплеменной и социальной борьбы, осложненной внешнеполитическими факторами, что оказывало определенное влияние на процесс консолидации черкесских (адыгских) племен, то ускоряя, то задерживая его. Однако при всех частных отклонениях основная линия развития вела к уменьшению этнической раздробленности адыгов. К середине XIX в. из 18 подразделений адыгов, существовавших к началу этого века, реальное значение имело лишь 11: 1) кабардинцы, 2) бесланеевцы, 3) темиргоевцы, 4) бжедуги, 5) хатукаевцы, 6) махошевцы, 7) мамхеговцы, 8) егорухаевцы, 9) абадзехи, 10) шапсуги, 11) натухайцы.
Руководствуясь картой Е.Д. Фелицина и сопоставляя ее с данными Л.Я.Сталя, Г.В. Новицкого, Ф.Ф. Торнау, К. Ф. Сталя, а в части, относящейся к Кабарде, дополняя ее данными С.М. Броневского, можно получить следующую примерную картину расселения адыгских племен и народностей. Начиная с северо-запада первыми от Черного моря жили натухайцы (натхъуэдж); границы их поселений на берегу моря были устье рек Кубани и Пшады, а с востока – р. Адагума. За натухайцами жили шапсуги (шапсыг), занимавшие на северном склоне Кавказского хребта огромный четырехугольник между реками Адагумом, Кубанью и Супс (так называемый Большой Шапсуг), а на южном склоне – все побережье от реки Пшады до реки Шахе (Малый Шапсуг). Таким образом, шапсуги занимали вдвое больше земли, чем натухайцы, но их территория, как более гористая, была менее удобной для жизни и хозяйствования.
На юго-востоке от Большого Шапсуга между реками Супс и Белой (Схагуше) жили абадзехи (абдзах), земли которых на юге граничили с главным Кавказским хребтом, а на севере – с землями бжедугов и хатукаевцев. Из всех адыгских подразделений абадзехи занимали самую обширную и в значительной части высокогорную территорию, хотя на их земле были и плодородные долины.
Бжедуги (бжьэдыгъу), делившиеся в свою очередь за хамышеевцев (хъымыш) и черченеевцев (чэчэнай), жили севернее абадзехов вплоть до Кубани. Хамишеевцы жили от шапсугской границы (р. Супс) до р. Псекупс; черчеченеевцы — далее на восток, до р. Пшиш. По соседству с бжедугами на Кубани обитали жанеевцы, жившие также среди натухайцев на Адагуме и в 70 км вниз по течению Кубани, на острове Каракубань.
Севернее абадзехов и восточнее бжедугов-черченеевцев между нижним течением рек Пшиш и Белой обитали хатукаевцы (хьатикъуай). Остальную нижнюю часть долины занимали р. Белой вплоть до Лабы занимали темиргоевцы (КIэмгуй) вместе с адамиевцами, а выше в пределах этой долины, жили егорухаевцы, махошевцы, мамхеговцы.
Последними в этом ряду адыгских племен и народностей, обитавших в бассейне Кубани, были бесленеевцы (бесльний), которые, гранича на северо-западе по р. Ходз с махошевцами, на юго-западе огибали по течению Ходзя земли баракаевцев и отсюда распространялись на восток до р. Урупа, включая, таким образом, в свои владения самый юго-восточный район расселения адыгов за Кубанью.
В XVIII в. территория бесланеевцев фактически сливалась с территорией кабардинцев, живших в бассейне Терека. Река Кубань была в то время условной границей между владениями кабардинцев и бесланеевцев, которые, спасаясь от разорения и набегов крымских ханов, не раз искали убежища в Кабарде, переходя туда на постоянное место жительство. С 90-х годов XIX в., когда Кубань стала пограничной рекой между владениями России и Турции на Северном Кавказе, связи между кабардинцами и их соплеменниками, живущими за Кубанью, были значительно затруднены, так как до Андрианопольского договора (1829г.) все закубанские адыги рассматривались царскими властями как иностранные подданные и сношения их с Кабардой были официально запрещены. Однако и в этот период черкесы (адыги), обитавшие по обе стороны русской государственной границы, старались поддерживать отношения между собой, а в 1804 и 1822 годах, в связи с антиколониальным движением в Кабарде, значительная группа кабардинцев переселилась за Кубань к бесланеевцам и абадзехам (эти закубанские кабардинцы, называвшиеся в русских источниках первой половины XIX в. «беглыми кабардинцами», составляют в настоящее время большую часть адыгского населения Карачево-Черкесской автономной области и в современной литературе обычно именуются черкесами).
Территория кабардинцев делилась Тереком на две неравные части, из которых западная была больше и доходила в XVIII в. до верховьев Кубани (занятых карачаевцами) и Кумы, а в начале XIX в. по правому берегу Терека до Нижнего Наура; проведенная отсюда на юг к р. Сунже линия образовала, по данным С.М.Броневского, восточную границу Малой Кабарды, за которой шли уже земли Чечни. На юге кабардинцы граничили с горскими обществами (балкарцами), осетинами, ингушами.
В первой половине XIX в. делались многочисленные попытки определить численность черкесов (адыгов). Занимались этим различные путешественники, а также частные и официальные лица, как по своей инициативе, так и по поручению начальства. Особенно, конечно заинтересовано было в выяснении этого вопроса царское командование на Кавказе, однако, все подсчеты адыгского населения были, как правило, мало удовлетворительны. Даже численность тех частей черкесов (адыгов), которые в первой половине XIX в., находились под управлением царского командования на Кавказе и считались «мирными», определялась весьма приблизительно, так как всякая попытка провести перепись населения наталкивалась на подозрительное и прямо враждебное отношение горцев, грозя серьезными политическими осложнениями. «Все цифры, которыми обозначали кавказское население, брались приблизительно, и можно сказать, на глаз», – пишет Ф.Ф.Торнау, который в 30-х годах XIX в. по заданию генерального штаба занимался сбором сведений о западнокавказских горцах. «По понятиям горцев, — продолжает Торнау, – считать людей было не только бесполезно, но даже грешно; почему они, где можно было, сопротивлялись народной переписи или обманывали, не имея возможности сопротивляться». Он определял численность западных адыгов в 500 тыс. человек.
Приведенные Г.В.Новицким в записке 1830 г. цифры численности западных адыгов в свыше 1 миллиона человек были встречены в тогдашних кавказских военных кругах скептически из-за их якобы завышенности. Для этого же времени И.Ф.Бларамберг, тщательно изучивший все имевшиеся в генеральном штабе источники об адыгах, дает очень близкую к подсчетам Торнау цифру максимальной численности западных адыгов в 501,9 тыс., а минимально считает, что их было вместе с кабардинцами около 300 тыс. В пределах 300 тыс. определяет минимальную численность адыгов и К.Ф.Сталь. На цифрах от 300 до 500 тыс. останавливается, таким образом, большинство авторов, пытавшихся определить численность адыгов в первой половине XIX в. Западноевропейские путешественники, посещавшие Кавказ в первой половине XIX в., также обычно не выходят за пределы этих цифр. Если взять, например, Дюбуа де Монпере, то по его подсчетам, относящимся к 30-м годам, адыгов (без кабардинцев) было 507,8 тыс. Карл Кох считает для этого же времени всего черкесов (включая кабардинцев) 575,5 тыс. Только Лонгворт для конца 30-х годов и Лапинский для конца 50-х годов дают цифру, близкую к данным записке адыгов в 500 тыс. чрии. рети своего населенияим народам.Новицкого, определяя общую численность черкесов (адыгов) (без кабардинцев) в 800-900 тыс. и около миллиона (Лонгворт).
В историко-этнографическом очерке «Адыги», вышедшем в 1957 году в издании Адыгейского научно-исследовательского института, указывается, что «численность адыгов в первой половине XIX века составляла по примерному подсчету до 1 млн. человек».
Обращает на себя внимание, что самой многочисленной группой адыгов были шапсуги с родственными им натухайцами и абадзехи. По данным Хан-Гирея, эта группа составляла 71% всего адыгского населения, по данным Сталя – 74.9%, по данным Коха – 80%. Если же взять адыгское население Северо-Западного Кавказа (т.е. без жителей Большой и Малой Кабарды), то шапсуги, натухайцы и абадзехи составляли, по данным Бларамберга, 82,1%, а по данным Торнау – 92,2%. Таким образом, можно считать, что шапсуги, натухайцы и абадзехи составляли в первой половине XIX века примерно две трети численности всех черкесов (адыгов).
Такое численное преобладание шапсугов, натухайцев и абадзехов объяснялось, прежде всего, тем, что в их состав влилась значительная часть населения других адыгских племен и народностей. Произошло это по причине социального характера. К началу XIX века власть феодалов у шапсугов, натухайцев и абазехов в результате народных движений была сильно ограничена, что стало привлекать к ним крестьянские массы из остальных адыгских подразделений, где князья и дворяне сохранили в полном объеме свои права и привилегии. В 1827 году около Анапы состоялся большой съезд черкесских (адыгских) князей, дворян и старших всех, начиная от Кабарды. Целью такого съезда было ходатайство о возвращении на прежние места жительства беглых людей, водворившихся между натухажцами и шапсугами. Съезд этот, как отмечает Л.Я.Люлье, кончился для феодалов неудачей, шапсуги и натухайцы отказались вернуть поселившихся среди них беглецов, что еще более усилило среди крестьянского населения «аристократических» племен тягу к переселению в земли «демократических» племен.[3]
Население Кабарды, которое в начале XIX века составляло примерно 45 тысяч дворов (300 тыс. человек), к началу 30-х годов достигало лишь около 35 тысячи человек. Следовательно, если 35 тысяч составляет 1/10 часть всего населения Кабарды, то общее количество ее жителей в конце XVIII века доходило до 350 тысяч человек (Т.Х.Кумыков. Экономическое и культурное развитие Кабарды и Балкарии в XIX веке. Нальчик. 1965. С. 56-57). Еще ранее, в 1854 году, такие данные приводил И.Ф.Бларамберг, офицер Генерального штаба Российской империи в своей книге «Кавказская рукопись»).[4] В частности, в ней он пишет о том, что в 1804 году в «обеих Кабардах» было 45 тысяч семей.
После покорения Кавказа, черкесы (адыги) ещё долгое время втягивались в государственно-правовое поле Российской империи, в корне поломавшему традиционный образ их жизни, административно-терриотриальное устройство и традиционную систему управления. В их жизнь, мировоззрение, традиции и обычаи было внесено много новых, как положительных, так и отрицательных моментов. Черкесы (адыги) начинают платить налоги, привлекаются в горско-кавказский полуэскадрон Его Императорского Величества, в иррегулярные войска и отряды милиции, участвуют в войнах России, например, в русско-турецких и первой мировой, в усмирении других, в том числе родственных северо-кавказских племен.
До установления Советской власти Большая Кабарда находилась в составе Кабардинского, Георгиевского, Пятигорского и Нальчикского округов Терской области. Малая Кабарда, несколько раз отделяемая от Большой Кабарды, – в составе Владикавказского и Георгиевского округов, Сунженского отдела, а затем Нальчикского округа Терской области. В 1914 году население Нальчикского округа по архивным данным насчитывало 150 тысяч человек, в том числе 105 тысяч кабардинцев, или 66 процентов от общего числа жителей округа.
(Продолжение следует)