Проникновение черкесов в Украину, началось с десятого века

Мы беседуем с Анатолием Сосланбековичем Дзагаловым, кандидатом исторических наук, преподавателем истории Украины в Международном медицинском колледже, заведующим кафедрой Социально-гуманитарных дисциплин Киевского института экологии и медицины, автором нескольких опубликованных книг и более 30 научных статей, связанных с историей Украины, Кавказа и Кабардино-Балкарии.
— Анатолий Сосланбекович, расскажите о себе, о ваших детских и юношеских годах?
— Я родился в 1964 году в селении Верхний Курп. Отец мой Сосланбек Данилович инвалид второй группы, получил увечье во время службы в Вооруженных силах СССР в городе Лиепая (Латвия). Мать Зера Джерихановна сейчас на пенсии, но она в свое время успешно работала в колхозе и даже была награждена несколькими грамотами, в том числе Почетной грамотой, подписанной министром сельского хозяйства РСФСР И. Бенедиктовым, за получение в 1959 г. высокого урожая кукурузы – 81 центнер с гектара. В первый класс меня отправили учиться в Терек, в школу-интернат №8. Мать хотела, чтобы я получил хорошее образование и научился свободно владеть русским языком. Среди учителей в интернате хорошо помню директора Адальби Балкарова, Назират Касеевну Барагунову, Зинаиду Джахваровну Куантову, Эмму Зумовну Жиляеву. Окончил в интернате 5 классов и вернулся в село. Школьную жизнь в селе вспоминаю с удовольствием. У нас были превосходные педагоги: Раиса Касбулатовна Герандокова, Михаил Николаевич Кокаев, Темраль Хамзетович Езаов, Светлана Мутааловна Казова (Тимижева). Кроме того, в 1977 г. в школе появился десант молодых учителей – выпускников КБГУ, которые сделали нашу жизнь еще разнообразней и интересней: Тамара Гонибова, Рита Хадзегова, Зарета Тимижева. Мы участвовали в районных соревнованиях по футболу «Кожаный мяч», настольному теннису, ездили на военные игры «Зарница», проводили в школе вечера, посвященные творчеству русских поэтов А. Блока, С. Есенина, играли в КВН, выступали со спектаклем в сельском клубе и ездили на олимпиады по разным предметам. В 1979 г. я занял третье место на районной олимпиаде по физике. Меня готовила замечательная учительница Фатима Хамадовна Хупова. Но особенно мне нравился предмет история, который у нас вели Хусейн Гисович Тутов и молодой учитель Руслан Кумыков. Сейчас он журналист районной газеты «Терек». Под руководством великолепного организатора и педагога, создателя и бессменного руководителя школьного Музея Боевой славы, Лёли Эльдаровны Ашижевой мы участвовали в движении следопытов, выявлении имен красноармейцев, которые погибли при освобождении нашего селения. В 1977 г. активисты этого движения Инга Таманова, Валя Шагирова, Юра Батыров и я выступали по республиканскому радио. По окончании 8-го класса поступил в Нальчикское медицинское училище. Когда учился в училище мне, как впрочем, и многим выходцам из нашего селения, очень помог Хамиша Тимижев. Это единственный житель Верхнего Курпа, окончивший факультет журналистики МГУ им. М. Ломоносова. Сейчас д.ф.н. Х.Т. Тимижев заведующий сектором адыгской литературы КБИГИ и заведующий кафедрой литературы и фольклора народов Северного Кавказа.
После окончания училища я по направлению уехал в Прохладный, где устроился в стоматологическую поликлинику. Через 3 месяца был призван в ряды Советской армии. Служил на острове Сахалин оператором Радиолокационной станции. В нашем полку было около 20 кабардинцев, балкарцев и русских, которые вместе со мной призвались из Кабардино-Балкарии. Период нашей службы совпал с известным пограничным инцидентом в воздушном пространстве над Сахалином 1 сентября 1983 г., в результате которого был сбит южнокорейский Боинг-747. Наш радиотехнический полк и его РЛС принимали активное участие в обнаружении и донесении на командный пункт данных о его скорости, азимуте, дальности, скорости и высоте. На основании этой информации, в воздух были подняты истребители, и один из них – Су-15 уничтожил Боинг. Всей дежурной смене, в том числе и мне, была выплачена премия – двойной солдатский оклад 16 рублей. Некоторые кабардинцы, планшетисты, которые вели цель на командном пункте в Красногорске и Соколе получили от командования части благодарности. В частности, это Юра Кертиев из Жемталы и Мухаммед Хамоков из Дейского. Хамоков был еще награжден отпуском на Родину.
По окончании службы вернулся в Прохладный. В 1986 году, я попытался поступить в Ставропольский медицинский институт на стоматологический факультет. Но не поступил. Тогда решил пойти другим путем. Для поступления в ВУЗ, мне необходимо было заработать направление на подготовительный курс. И я вернулся в село. Через год работы в колхозной строительной бригаде председатель нашего колхоза Герой Социалистического труда Азматгери Панагов вручил мне «направление». Но тогда я по каким-то причинам не поехал поступать в Ставрополь. Наверное, это судьба. Я очень любил историю, она у меня всегда была в душе. Может быть поэтому не пожалел, что не стал врачом. Попробовал поступить на исторический факультет КБГУ. Было это в 1996 году. Однако с первого раза снова не получилось. На это были разные объективные и субъективные причины. Но я не отчаивался. В 1997 году я все-таки поступил на заочное отделение исторического факультета КБГУ.
Уже на втором курсе, я стал собирать документы по истории своего села. Вначале изучил всю доступную литературу. Особенно меня впечатлила книга О.Л. Опрышко «Бывают странные сближения». Она надолго стала моей настольной книгой. После 4 курса, в 2001 году я в издательстве В. Котлярова опубликовал свою первую 150-страничную книгу «Исламово: забытые предки». Она была посвящена истории основания и развития моего родного селения Верхний Курп, Терского района, которое до революции называлось с. Исламово, по фамилии кабардинских дворян Исламовых – блестящих офицеров русской армии XIX века. Мною были восстановлены многие неизвестные страницы, так называемые «белые пятна» истории нашего селения, связанные с репрессиями, которым необоснованно подверглись жители Исламово.
— Как Вы оказались в Украине?
— Вы знаете, я жил обычной жизнью в Прохладном. Женился, работал. Но, хотелось чего-то большего. В Кабардино-Балкарии, я не видел перспектив в плане реализации себя, как историка, научного работника. Думать о поступлении здесь в аспирантуру, помня о сложностях поступления в КБГУ, я даже не решался. Мать моей супруги к тому времени жила в Киеве. Она позвала нас к себе, и мы в 2001 году уехали. Вскоре, мне дали в Украине «вид на жительство». В 2003 году, я заочно закончил КБГУ. Свою дипломную работу, писал в Киеве. Она называлась «Сведения и версии о взаимоотношениях адыгов и предков современных украинцев в X-XVI веках». Моим научным руководителем был Баразбиев Муслим Исмаилович. Помню, что я очень увлеченно занимался этой работой. Изучал «Повесть временных лет», Патриаршую, Никоновскую, Новгородскую, Тверскую и другие русские летописи, посещал регулярно отделы редких книг киевских научных библиотек, где постигал историю по работам польских хронистов и немецких авторов XVI века М. Меховского, А. Гваньини, Г. Штадена; русских, украинских, польских историков и этнографов XIX начала XX вв: Н. Карамзина, Н. Полевого, С. Богуша, С. Соловьева, Н. Маркевича, П. Кулиша, Д. Бантыш-Каменского, Е. Бандтке, К. Валишевского, Д. Яворницкого, А. Ефименко и др.
В 2004 году я после годичной, целенаправленной подготовки в библиотеках Киева, подал документы в аспирантуру института истории Национальной Академии наук Украины. В начале сентябре успешно сдал экзамены по истории Украины и кандидатские минимумы по философии и иностранному языку. 22 октября 2004 г. из института пришло официальное письмо, где сообщалось о том, что дирекция НАН Украины поздравляет меня с зачислением в аспирантуру отдела украинской историографии. Моим научным руководителем был назначен доктор исторических наук профессор Ю.А. Пинчук.
— Насколько глубоко, по-вашему, было проникновение черкесов на территорию Украины?
— Это проникновение происходило с давних времен, и было достаточно глубоким. Первые упоминания о касогах, предках черкесов, в летописях связаны с периодом правления в Киевской Руси князя Святослава Игоревича. Вот как это описывается в «Истории русского народа» М. Полевого, которая вышла в 1830 г.: «В ходе своих походов Святослав шел далее к Кавказу, разбил ясов и касогов и завоевал Тмутаракань, где древле была греческая Тамтараха». Еще ранее русский историк XVIII в. В. Татищев писал, что князь Святослав уничтожил Хазарский каганат, освободил ясов и касогов и привел их в Киев. Писал он это, опираясь на Новгородскую летопись, где старославянским письмом сказано: «В лето 6472 (965 г.) Иде Святослав на Козары….и град их Белу Вежу взя. И ясы победи и касоги и приведе Киеву».  На наличие адыгского этнического компонента в Саркеле (Белой Веже), столице Хазарии, указывал Г. Турчанинов, который расшифровывал древнейшую письменность народов Кавказа. Он считал, что надписи на флягах Новочеркасского музея сделаны аланским письмом на касожском языке. Часть касогов, Святослав, по мнению В. Татищева, приведя в Киев поселил на реке Росса, где их, очевидно, использовали как наемное войско. Значит, уже в X веке черкесы жили под Киевом, а известные казацкие города Канев, Черкассы, Чигирин, как известно, находятся в этой же черте. Именно здесь сформировалось запорожское казачество. В летописях упоминается и 1022 год, когда произошел знаменитый поединок Мстислава Храброго с касожским богатырем Редедей. После покорения Тмутаракани Мстиславом, касоги вошли в состав его дружины и принимали участие в междоусобной войне против Ярослава Мудрого за великокняжеский престол в Киеве. В битве при Листвене вблизи Чернигова в 1024 г., дружина Мстислава разгромила войска Ярослава, частично состоявшие из наемников-варягов. О том, как Мстислав дорожил своей тмутараканской армией, свидетельствует «Повесть временных лет». Этот эпизод отмечал и Н. Карамзин. «На следующий день Мстислав осматривая убитых, сказал: «Мне ли не радоваться? Здесь лежит северянин, там варяг, а дружина моя цела».
Откуда пошла Русь, государство российское?
— Киевская Русь в том виде, какой мы ее знаем, пришла с Новгорода. Вспомним знаменитое «призвание варягов» славянскими племенами в 862 г. на княжение в Новгород, что зафиксировано в «Повести временных лет» Нестора-летописца. Согласно преданий, славяне сказали варягам: «Земля наша велика и обильна, а порядка нет. Приходите княжить и владеть нами». И пришли три брата: Рюрик, Синеус и Трувор. В 882 г., как свидетельствует летопись, один из воевод Рюрика – Олег, собрав войско, спустился на ладьях по Днепру по, так называемому пути из «варяг в греки» и завоевал Киев, убив при этом князей Аскольда и Дира. Захват Киева привел к объединению северных и южных славянских территорий и имел важнейшее значение для Древней Руси. Киев был провозглашен «матерью городов русских» и стал центром нового государства – Киевской Руси. После смерти Олега Великим князем Киевской Руси становится сын Рюрика – Игорь и с этого момента на Руси начинается эпоха династии Рюриковичей, которая как известно прервалась только в XVI веке после смерти сыновей Ивана Грозного.
— Есть ли в архивах Украины материалы о черкесах?
— Конкретно, черкесской темой я не занимаюсь. Но я знаю, что в архивах Украины есть документы, касающиеся черкесов. Например, я видел документы XVIII века, в которых есть сведения о черкесах, воевавших на стороне Турции. Здесь же есть документы по участию кабардинцев в 1-й мировой войне в составе Кабардинского полка «Дикой дивизии».
— Вы написали книгу о Кудашеве, почему именно о нем?
— Владимир Николаевич (Эльбаздуко Канаметович) Кудашев – подготовил и издал первый обобщающий труд по истории Кабарды – «Исторические сведения о кабардинском народе», который вышел в 1913 году в Киеве. Идею о нем мне подала сотрудница НАН Украины к.ф.н. Г. Герасимова, которая в частной беседе обмолвилась о том, что существуют воспоминания Н. Василенко, опубликованные за рубежом на украинском языке, где упоминается кабардинец Владимир Кудашев. В КБГУ лекции о нем нам читал один из самых ярких наших исследователей, профессор Туган Хабасович Кумыков. Поэтому у меня уже имелись о личности кабардинского просветителя первоначальные знания. Так получилось, что, за время обучения в аспирантуре, я одновременно разработал две серьезные темы – это мою диссертацию и тему о Кудашеве. Работая в киевских архивах, я нашёл неизвестные воспоминания, различную переписку, и другие документы, рассказывающие о нём, его семье и истории создания его труда. Также мною был найден пятиэтажный дом, который был построен им на улице Фундуклеевской и продан в 1914 г. Я обработал найденные документы и, вначале опубликовал две статьи. Затем мы в соавторстве с А.К. Шапаровой, – великолепным архивистом и знатоком черкесской аристократии, издали книгу, чем значительно дополнили исторические исследования наших предшественников о В.Н. Кудашеве – замечательном кабардинском меценате и просветителе. При подготовке книги, Кудашев тесно сотрудничал с представителями украинской культурной и научной элиты, в частности с такими известными учеными, как Н.П. Василенко и В.Л. Модзалевский. Кудашев привез в Кабарду 1000 экземпляров своей книги. В архиве ЦГА КБР хранятся списки кабардинских уорков, балкарских таубиев и русских дворян, купивших эту книгу. Основная заслуга В. Кудашева состоит в том, что у него, в такое непростое время, появилась мысль помочь просвещению своего народа, который, к этому времени, даже не располагал общепринятой письменностью. Не имея исторического образования, он собрал материалы и за счет личных финансовых средств опубликовал, несмотря на все препятствия, первую научно-обоснованную книгу о кабардинском народе, на основе архивных источников и научных разработок своих предшественников.
—   Над  чем Вы сейчас работаете?
Недавно, у меня в Києве вышла книга, посвященная жизни и деятельности известного украинского учёного-агрария А.А. Фесины. «Анатолій Антонович Фесина. Людина, вчений, громадянин». Книга написана на украинском языке. Это биографический очерк. Сейчас работаю по контракту с Академией наук Украины над книгой «Офицеры – дворяне Черниговской и Полтавской губерний в Кабарде и Владикавказском округе 1832-1875 годах». Она уже практически готова и прошла научное обсуждение в нашем отделе. Если ученый совет института истории НАН Украины одобрит ее, то она будет скоро опубликована. Еще у меня в планах издать через КБИГИ дополненный и переработанный вариант книги «Исламово: Забытые предки». Материал уже практически весь собран и систематизирован. Я думаю, что получится очень интересная, объемная – страниц на 400, книга, где будут отражены многие неизвестные стороны повседневной, общественной, военной жизни людей, которые жили не только в Исламово, но и в других населенных пунктах Малой и Большой Кабарды. Уверен, что прошлое, даже небольшого селения, невозможно рассматривать в отрыве от истории региона и всей страны. Во второй части книги помещены материалы о 115-й кавалерийской национальной дивизии, о тех, в том числе кабардинцах из других селений, которые служил в 148-й стрелковой дивизии, и тех, кто попали в немецкие концлагеря и т.д.
— Анатолий Сосланбекович, не могли бы Вы сказать несколько слов о гипотезе, по которой запорожские казаки произошли от черкесов?
Автор «Кавказской рукописи» И. Бларамберг, ссылаясь на архивы Коллегии по иностранным делам, описывает одну из версий происхождения казаков: «В 1282 году хан Баскак привел черкесов из района Пятигорья и Бештау к Курску и поселил их там, назвав казаками. Грабежи и притеснения, творимые черкесами, вынудили князя Олега, с разрешения хана, разрушить их поселения. Оставшиеся в живых черкесы разбежались и вместе с беглыми русскими крестьянами, скрываясь в лесах, творили повсюду беспорядки. Часть черкесов обосновалась в нижнем течении Днепра, где они построили поселение Черкасск. Затем они обосновали там разбойничью территорию, которая впоследствии получила известность как Запорожская сечь».
Версия генезиса казаков и упоминание того же Баскака встречается и в ранее опубликованной книге С. Богуша, «История о Таврии», вышедшей в 1806 г. Описав историю о том, как Баскак привел черкесов из Пятигорья и Бештау, автор продолжал: «Каневский губернатор позволил им (черкесам) поселиться на Днепровских берегах. Тут построили они село, которое назвали Черкасском, именем древнего своего отечества». Такие же мысли высказывались и Н. Карамзиным: «Приманили (черкесы) к себе многих россиян, бежавших от угнетения, смешались с ними и под именем казаков составили один народ». Взялись быть защитниками литовских владений и снискали покровительство Сигизмунда I, давшего им вольности вместе с землями выше днепровских порогов, где город Черкассы назван их именем».
В этой связи можно вспомнить событие, описанное в Патриаршей летописи. Событие это происходило в середине XV века и является одним из первых летописных упоминаний о казаках, которых звали Угуз-Черкас и Карабай. «Черкас» скорее всего, характеризует народность (черкес) казака, которая уже получила известность в летописях того времени. По этому поводу С. Богуш писал: «В 1500 году они имели двух предводителей, первого Угуза Черкаса, сделавшегося столь славным, что писатели, не знавшие, что черкасы и казаки значат одно и тоже, думали, что Агуз назвал их своим именем. Другое название черкесов было Адыги, которое они сами себе дали по замку Ада, находившемуся близ Темрюка на Восточной стороне Меотийского моря между двумя рукавами реки Кубань».
Архиепископ Г. Конисский (1717–1795 г.), придерживаясь версии польских хронистов о том, что казаки собрались с разных местностей и заселены их королями польскими на землях внизу рек Днепра да Буга, признавал существование и другой версии события: «то ли скифы, или от татар, или из Кабарды Черкасской» – писал он.
Обратимся к исследованиям Д.Н. Бантыш-Каменского, русского, украинского историка и археографа. Работа была написана в 1822 г. и считается одной из самых удачных в украинской историографии попыток освещения истории Украины с давних времен до конца XVIII в. Ценность его определяется тем, что автор в 1814-1816 гг. служил в Коллегии иностранных дел, а его отец был управляющим архива. «Откуда взялись они? Почему, имея в чертах своих отпечаток азиатского происхождения, говорят языком славянским и исповедуют веру греческую» – задается вопросом автор, имея в виду запорожцев. Далее он пишет: «Предлагаю свое мнение. Запорожцы должно думать переселились за Днепр с Кавказа, где ныне обитают черкесы, народ воинственный, упражняющийся в разбоях».
Украинский этнограф XIX в. В. Горленко утверждал, что в люстрациях Каневского и Черкасского замков, датированных 1552 г., есть запись, в соответствии с которой «черкасы» появились в Поднепровье в начале XIV века. Это была часть «пятигорских черкас», приведенных Гедимином вместе с их «княгиней», и поселенных в г. Черкассы после похода литовцев на юго-восток, в результате которого они захватили «Кафу и весь Перекоп, и Черкасы Пятигорские». В пользу этого предания говорит и топонимика, в частности, существование с. Пятигорцы на р. Слепороде, где, согласно записи люстратора, поселена была часть приведенных Гедимином «пятигорских черкас».
Однако следует признать, что у озвученных версий достаточно критиков и до сих пор историки не смогли прийти к единому знаменателю о генезисе запорожского казачества и его адыгском, черкесском компоненте.
Из современных украинских историков можно назвать О.Б. Бубенка, известного ученого, который занимается проблемой происхождения касогов и топонимикой украинских населенных пунктов, связанных с упоминанием о черкесах. Другой современный исследователь Сергей Павленко опубликовал работу о гетмане Мазепе. На конференции в Чернигове, мы с ним встретились, и я в ходе диспута высказал мнение о том, что фамилию Мазепа можно перевести с черкесского языка. Он очень этим заинтересовался. После этого, Павленко написал статью об адыгской версии происхождения фамилии Мазепа. Он признает, что много раз пытался перевести его фамилию с разных языков, в том числе фарси и тюркского, но наиболее удачным, он считает перевод фамилии Мазепа именно с черкесского языка.
— До середины 19 века Украина называлась Черкесией. Как Вы это объясните?
— Они сами себя называли черкасы. Еще Пантелеймон Кулиш, этногроф 19 века, объезжая окрестности города Черкассы спрашивал жителей, « -вы какого роду племени? Вы украинцы». « -Нет» отвечали ему. «Вы великороссы». «Нет не великороссы». «Вы малороссияне». «Нет» отвечали ему. «Мы черкасы». Это были потомки черкесов. С течением времени, черкесы растворились, ассимилировались в массе славян. Не будем забывать, что они были воинами, наемниками на службе у князей, и у них не было компактного места проживания. Тот же Святослав, набрав касогов в дружину, что делал? Первым делом он их женил на местных девушках. Со временем у потомков черкесов укоренилось название черкасы.
— Анатолий Сосланбекович, как Вам работается в Украине. Нет желания вернуться домой?
— Я уверен в одном. Если я что-то и написал, то только благодаря тому, что находился в Украине и прошел серьезную академическую научную школу. Во-первых, я окончил аспирантуру в одном из самых престижных научных учреждений страны – институте истории НАН Украины, здесь же успешно защитил диссертацию, подписал контракт и являюсь научным сотрудником Академии наук Украины. У меня есть доступ к историческим источникам. Ученый, командированный в Архив нашего города может и не найти тот материал, за которым он сюда приехал. В отличие от него, я здесь живу и поэтому могу спокойно, неограниченное время, скрупулезно просеивая информацию работать в Архивах в поисках нужного мне исторического источника. Здесь есть масса документов, которые могут восполнить неизвестные страницы истории нашего народа. Черкесы, судя по всему, воевали вместе с украинской повстанческой армией Богдана Хмельницкого против поляков, как составная часть крымского войска. Очень хочу поехать в Польшу. Я знаю, что здесь есть документы, датированные XVII веком. Их приводит украинский источниковед Н.П. Ковальский. В Ягелонских фондах Кракова хранятся материалы, где содержится краткий реестр татарской орды, союзников Б. Хмельницкого в 1648-1653 гг. В войске Крымского хана согласно документу, кроме татар, калмыков и турок находилось 200 темрюцких черкесов, а численность всех черкесов в его войске составляло 3200 человек. В архивохранилищах Вроцлава особое внимание привлекают рукописи, относящиеся к Берестейскому походу 1651 г. Здесь содержатся материалы, которые называются «Протоколы допроса пленных повстанцев и татар». Среди пленных, по мнению автора, встречаются люди разных национальностей: татары, ногайцы, и даже представители северокавказских племен. Так из показаний пленного черкеса, находившегося при хане, явствовало, что Ислам-Гирей не стремился к войне против Польши. Несмотря на то, что пленные часто умалчивали о важных событиях, давали ложные показания, или же их показания подправлялись теми, кто их захватил, они имеют ценность, как исторический источник. Для нас ценным является народность пленного, место рождения и проживания, имя, фамилия, социальное происхождение, что позволит его идентифицировать и выяснить с какого он региона – Черкессии или Кабарды.
Что касается моего возвращения в Кабарду, я бы конечно хотел вернуться, работать в КБИГИ и одновременно преподавать в КБГУ. Это то, что я умею делать лучше всего. Но на сегодняшний день, это, наверное, нереально. Меня здесь, как специалиста, профессионального историка никто не ждет, а работу искать, обивать пороги учреждений я уже не намерен. В Киеве, кроме научных разысканий я уже 6 лет занимаюсь преподавательской деятельностью и руковожу кафедрой социально-гуманитарных дисциплин в институте. Единственное на что я рассчитывал в Нальчике – это на то, что со мной в КБИГИ подпишут договор и дадут возможность работать над актуальными темами нашей истории. Пока я нахожусь в Киеве, я действительно могу и в дальнейшем приносить пользу адыгской историографии. Однако, прошло уже полтора года, как я написал заявление и подал свой личный листок по учету кадров, но «воз и ныне там». Ничего с места не сдвинулось. Мне объясняют тем, что Министерство науки и образования КБР не выделяет ставок.
— Какая у Вас основная тема?
— Основная моя тема – это переселение украинских казаков и крестьян в Терскую область в 1832-1904 гг. – конкретно в Кабарду и Осетию.
— Не было ли желания поработать с черкесской темой?
— Желание конечно есть. Не хотел об этом говорить, но придется. Я не могу постоянно работать бесплатно. То, что происходит здесь – это просто неуважение к труду квалифицированного специалиста. Если в научных кругах республики будут заинтересованы в моих услугах, как ученого-историка то я буду работать и по черкесской тематике. Я и так работаю над нашей историей. Но работаю на одном энтузиазме. Книгу о Кудашеве, я разрабатывал и написал за счет своих личных средств. На свои деньги несколько лет собирал и даже покупал материалы в архивохранилищах Киева, Чернигова, Нальчика. Все, что написано по истории Украины, мне оплачивает украинское государство, а в КБР соответствующие учреждения получая из бюджета приличные средства для научных исследований иногда не финансируют тех, кто действительно работает. Речь по большому счету не идет о каких-то гонорарах. Здесь я на это даже и не рассчитываю. Заключите договор и платите официально хотя бы символические полставки, чтобы я чувствовал, что мой труд на родине ценится. В этом и состоит главный парадокс и алогизм моей научной работы в Украине и Кабарде.
— Как организован труд ученого в Украине?
— Достаточно неплохо. Они имеют возможность ездить в командировки и бывать на конференциях в США, России, странах Европы. Здесь очень распространены гранты на исследования. В Киеве, не такая дорогая жизнь, как скажем в Москве или Санкт-Петербурге. Маститые ученые из Академии наук Украины зарабатывают достаточно приличные деньги. Никто не бедствует. Хотя здесь ученые ведут очень скромный образ жизни. Я преподаю в институте и колледже. То, что я зарабатываю, мне вполне хватает для жизни в Киеве, и как видите для научных исследований.
— Чтобы работать в Украине, надо знать украинский язык?
— Если ты хочешь преподавать, то ты обязан знать государственный язык. Если работаешь в другой сфере, то можешь спокойно общаться на русском. Здесь все нормальные люди друг друга понимают. Украинский язык в основном используется в делопроизводстве и на государственной службе. С русским языком в сегодняшней Украине нет особых проблем. При прежней власти пытались на государственном уровне ограничить его применение. Но это невозможно. Проблемы же с украинским языком сейчас есть у тех людей, кто по каким-то причинам не принимает родственный, в общем-то, язык. Я хорошо владею русским, украинским языками, знаю их историю, культуру, литературу, песни и мне здесь в Киеве, в принципе так же комфортно, как и в любом российском регионе, где с русской культурной средой нет проблем.
— Анатолий Сосланбекович, хотелось бы узнать ваше мнение о состоянии черкесского народа на современном этапе?
— Скажу честно, мы находимся в плачевном состоянии. В конце 80-х, начале 90-х, когда в стране начали происходить изменения, люди заговорили о возрождении народа, кабардинского языка через воспитание, культурное образование. У всех был душевный подъем, люди считали, что качественная трансформация адыгского общества действительно возможна и, что наш народ будет наконец-то сплочен и организован, что поможет его национальному, культурному подъёму и дальнейшему всестороннему развитию. Но, к сожалению надежды не оправдались. То, что у многих наших людей было раньше, оказалось светлее, честнее и лучше, чем та действительность, которая нас сейчас окружает.
— Вы имеете в виду Советский период?
— Да. Мы вынуждены констатировать, что черкесы получили громадный толчок в своем развитии как раз в Советский период, за счет последовательных государственных программ, когда у нас появилась пусть и ограниченная, но своя государственность, театры, танцевальные ансамбли, крупные заводы, санаторно-курортные объекты, университет, институты, техникумы. Несмотря на все недостатки советской общественно-экономической системы она дала простому человеку возможность работать, и за это получить квартиру, бесплатно, качественно учится, лечится, и просто жить спокойно, не опасаясь за свое будущее и будущее своих детей. Нам нельзя было отбрасывать всё то, что было полезным в прошлой жизни. Сейчас, ситуация совсем иная. Ни культура наша, ни язык, ни образование должного развития не получили. У людей отняли объединяющую общегосударственную идею, не дав ничего взамен. Произошла переоценка ценностей, пришел дикий капитал, дифференциация доходов и как следствие социальное, имущественное и ментальное расслоение, формирование внутри нашего этноса различных групп, имеющих узкие интересы, что раскололо и поставило наш народ на грань внутриэтнического конфликта. Но самое опасное, за последние 20 лет выросли поколения, для которых нет ничего святого. Все определяется только деньгами или же общественным положением. Это не только их вина, это вина правившей в 90-х годах элиты, и их подручных, которые самоустранились от общественной жизни, стравили народы друг с другом и под шумок присвоили себе ресурсы, и промышленность страны, которые были построены нашими отцами и дедами за счет своего энтузиазма. В этот период у многих, особенно молодых людей, изменилось сознание. За что мы сейчас и расплачиваемся.
— Каким Вам видится выход из этого состояния?
— Честно говоря, готовых рецептов нет. Надо на уровне государства или нашего правительства выработать какие-то общие ценности, которые нас объединят как народ. Что нас объединит? Ну, в первую очередь общий язык, цели, история, единая культура и религия. Понимаете, у нас нет элиты, которая могла бы повести за собой людей. Для того, чтобы кого-то вести за собой, нужно как минимум, иметь желание, видеть конечную цель и самому обладать определенными нравственными качествами, такими как честность, искренность, талант организатора, финансовые может возможности. У нас, к сожалению, как и во всей стране, есть бизнес-элита, и те, кто ее обслуживает. В наших селах практически не осталось стариков, которых бы уважали, как почтенных старцев, аксакалов, которые могли бы чему-то научить молодежь. Но я верю, что у нашего народа есть потенциал. Наши предки выходили и из более тяжелых ситуаций.  Необходимо, чтобы адыгская элита и низы поняли, что так жить больше нельзя. Всем нужно начинать с себя. Нужно для начала искоренить клановость и коррупцию, пьянство и наркоманию, поднимать нравственность и культуру населения. Тогда нам всем станет легче жить и думать о будущем.

Анзор Абаев